Верить или не верить в судьбу – занятие забавное. Но бесперспективное. Потому что судьба – она такая: возьмет свое и не спросит никакого разрешения. Где-то после того, как я написал примерно треть моих литературных заметок, я с неподдельным интересом стал ожидать, когда же мой счетчик случайных чисел выбросит номер, соответствующий "Книжному вору". И чем дольше ждал, тем больше думал о том, что судьба в данном случае дотерпит до самого конца. Что ж, не обманула: дотерпела... И, наверное, в этом есть какой-то смысл. Пусть и непонятный мне самому, но есть. Когда-то я уже говорил о трех "литературных шоках" в своей жизни. Воннегут, Дина Рубина... Что ж, вот вам и третий – Маркус Зусак. Третий по хронологии, но не по значимости. А если говорить о силе этого шока – однозначно первый. Так что, простите, если что, потому что писать про "... вора" лично для меня – трудно. Практически невыносимо. Но не написать об этой книге я не могу.
Зусак – писатель сравнительно молодой (родился в 1975) и неплодовитый (в прошлом году вышла всего лишь шестая книга). Сын австрийских эмигрантов (что, как и в случае Воннегута, многое объясняет в его творчестве), родился и живет в Австралии. Все остальные его произведения я обсуждать не буду. Не буду потому, что из всех его книг именно "Книжный вор" написан гением. И я говорю это вполне серьезно.
Сразу о неудачном. Самый большой недостаток этого романа – его название. Да, "The Book Thief" с английского примерно так и переводится: "Книжный вор". Но варианты "Книжная воришка" или "Воровка книг", с моей точки зрения, были бы более подходящими. Хотя, если честно, меня и они не сильно устроили бы. Да, главная героиня романа – Лизель Мемингер – периодически крадет книги. И в том, что она это делает (также как и в том, как она это делает), заложен определенный смысл. И отказ от этой части сюжета был бы неверным: для понимания смысла романа это важно. Но все равно: для меня такое название воспринимается как неудачное. Потому что с тем, что оказалось в этой книге главным лично для меня, оно связано очень мало. Увы! Но на этом список недостатков заканчивается. Так что перейдем к достоинствам.
Для хорошей книги важны сюжет, язык и форма. И здесь Зусак не подвел. Ни в чем. Ни разу. Ни по отдельности, ни в целом. Для начала о форме: эту книгу рассказывает Смерть. Да-да, сама. Или сам – кому как больше нравится. Вот Зусаку, например, нравится "сам". Причем Смерть бесстрастен и откровенен. И поэтому честно и заранее предупреждает, кого и когда он заберет. И иногда мне так хотелось, чтобы его обещание оказалось неправдой! Я читал страницу за страницей и ждал и хотел, чтобы меня, наконец, обманули. Но Смерть всегда держал свое слово. И каждый раз я был вынужден принимать это как должное. И к концу этой великой книги я практически смирился с таким подходом: да, можно считать это несправедливым, обидным и так далее и так далее... Но с неизбежным не поспоришь. Судьба, однако... Как говорит в романе сам Смерть: "Это вас беспокоит? - Призываю вас – не бойтесь. - Я всего лишь справедлив."
Теперь о языке: Толстой, умри еще раз! От зависти... Потому что написать "красивое" предложение из ста пятидесяти слов трудно. Да, признаю: трудно. Но сделать так, чтобы фразы из трех-четырех слов оставляли ощущение невыразимой красоты!.. На моей литературной памяти никому, кроме Зусака, это еще не удавалось ни разу: "Был самый мрачный миг перед рассветом. В этот раз я пришел за мужчиной лет двадцати четырех от роду. В каком-то смысле это было прекрасно. Самолет еще кашлял. Из обоих его легких сочился дым. Разбиваясь, он взрезал землю тремя глубокими бороздами. Крылья были теперь словно отпиленные руки. Больше не взмахнут. Эта маленькая железная птица больше не полетит....
Иногда я прихожу раньше времени. - Я тороплюсь, а иные люди цепляются за жизнь дольше, чем ожидается. Совсем немного минут – и дым иссяк. Больше нечего отдавать. Первым явился мальчик: сбивчивое дыхание, в руке – вроде бы чемоданчик с инструментами. Ужасно волнуясь, подошел к кабине и вгляделся в летчика – жив ли; тот еще был жив... Мальчик вынул из чемоданчика – что бы вы думали? – плюшевого мишку. - Просунув руку сквозь разбитое стекло, он положил мишку летчику на грудь. - Улыбающийся медведь сидел, нахохлившись, в куче обломков человека и луже крови. - Еще через несколько минут рискнул и я. - Время пришло. - Я подошел, высвободил душу и бережно вынес из самолета. - Осталось лишь тело, тающий запах дыма и плюшевый медведь с улыбкой."
И наконец, о самом трудном: сюжет. Место действия: нацистская Германия. Время действия: 1939 и далее, включая погромы, войну, бомбежки и тому подобное... Девятилетняя Лизель остается без родителей и попадает в приемную семью. Маляр Ганс и прачка Роза Хуберманн становятся для нее просто Папой и Мамой. Не на словах, на деле. Потому что Роза груба и сыпет ругательствами на каждом шагу. Но за этой внешней жесткостью скрывается золотое сердце. И с каждой новой страницей все больше понимаешь, сколько же любви может поместиться внутри человека. Именно внутри, а не снаружи. Потому что снаружи – проще. Показушнее. Наиграннее. А настоящая любовь – она внутри. И ее чувствуешь гораздо острее. И именно такой любви людям, как правило, и не хватает. В отличие от Мамы, Папа более мягок и открыт. Но его любовь к Лизель не менее искренна. Так уж случилось, что для меня тема приемных детей близка и понятна. И если я хоть немного стал таким же Папой, как Ганс из "Книжного вора", то, значит, жизнь удалась. А я справился. Но это решать не мне. Да, впрочем, речь и не о том. Удивительная вещь: на эту тему Зусак умудряется говорить безо всякого налета сентиментальности. Так что розовых соплей и сюсюканья не ждите! Он просто пишет о том, что и есть жизнь. Не приукрашивая. Не осуждая и не оправдывая. Просто пишет.
И главное: эта книга – о Людях. О тех, что остаются Людьми, несмотря ни на что. Я бы даже сказал, что вопреки всему. Потому как легче всего оправдать свое бездействие, свою трусость и подлость тем, что "сейчас такие времена". А какие "такие"? А когда они были другими? А? Вот, например, Папа: смертельно рискуя (в прямом смысле) собой и своей семьей, он прячет в подвале еврея Макса. Кормит, лечит, прячет и тем самым спасает ему жизнь. И делает это он не ради того, чтобы кто-то когда-то признал его героем, а просто потому, что так – ПРАВИЛЬНО. Потому что люди должны оставаться Людьми. Он – смог. И больше добавить нечего.
Мы проживаем эту жизнь так, как можем. И, к сожалению, слишком часто для того, чтобы понять, насколько дóроги могут быть самые простые вещи, человеку необходимо этого лишиться. И, по-моему, Зусак написал об этом пронзительнее и человечнее многих других:"– Я... – Ответ давался ему с трудом. – Когда все было тихо, я поднялся в коридор, а в гостиной между шторами осталась щелочка... Можно было выглянуть на улицу. Я посмотрел только несколько секунд. – Он не видел внешнего мира двадцать два месяца. - Ни гнева, ни упрека. - Заговорил Папа. – И что ты увидел? - Макс с великой скорбью и великим изумлением поднял голову. – Там были звезды. Они обожгли мне глаза."
А еще в "Книжном воре" есть мальчик Руди, отчаянно хотевший счастья. И Зусак, сволочь ты этакая, за что ты с ним ТАК? Если уж даже Смерть про Руди говорит следующее: "Я увидел его по бедра в ледяной воде, в погоне за книгой, и увидел мальчика, который, лежа в кровати, представляет, какой вкус может быть у поцелуя прекрасной соседки. Он сделал мне кое-что, этот мальчик. Всякий раз делает. Это единственный вред от него. Он наступает мне на сердце. Он заставляет меня плакать."
А еще есть аккордеон и краски. И жена бургомистра. И еще много чего... И книги. Снова книги...
Во времена моей молодости были популярны дурацкие психологические тесты типа "если бы вас выбросило на необитаемый остров и вы могли бы взять с собой только одну книгу, то какую именно вы бы предпочли?". Дурацкий вопрос... Как можно выбрать среди десятков родных и любимых только одну? Так что я буду драться за право взять с собой не одну, а двадцать книг. А еще лучше тридцать. Или сорок. Но за возможность взять с собой "Книжного вора" я буду не просто драться. Я буду сражаться. Причем ожесточенно. И да: когда Вы будете читать "Книжного вора", забудьте все, о чем я здесь написал. Потому что я написал о СВОЕМ "Книжном воре". У Вас он будет другим. Потому что именно этим и отличаются Великие Книги: они для каждого – свои. А жизнь – она на то и жизнь, чтобы иногда быть максимально нелепой: "Почему-то умирающие всегда задают вопросы, на которые знают ответ. Может, затем, чтобы умереть правыми."
Илья Тетеревков
#Личнаябиблиотека#Проект#ХАчучитать#ХАрошиекниги#ПоеХАли
#БиблиотекаИГЭУ#ИГЭУ#Рецензии#Зусак#Книжныйвор
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии
- 807 просмотров