Вспоминается Булгаковское «...вас следовало бы арестовать... Вы ненавистник пролетариата!». Какое отношение это имеет к Войновичу? Прямое: его отца объявили врагом народа, арестовали (по идиотскому обвинению) и репрессировали. Правда, «повезло»: через 5 лет признали «ошибку» и выпустили. Досталось и самому Войновичу. Начиналось неплохо: его стали печатать, а песню про космонавтов на его стихи («Заправлены в планшеты космические карты...») пела вся страна. Но вовлеченность в правозащитное движение и написание книг, категорически не прославлявших советскую власть, привели к печальным последствиям: лишение гражданства и высылка из страны. Главный компонент прозы Войновича – это ирония. Безграничная, всепоглощающая. Но причиной этого является не ненависть к стране и даже (хотя у него на это есть все основания!) не к строю как таковому. Все по-другому: для Войновича ужасы сталинизма и маразм позднего социализма без иронии пережить невозможно. И лично меня его сатира «цепляет» гораздо больше, чем серьезность Солженицына (которого, простите, не люблю).
«Жизнь...» – это первая часть трилогии о солдате Чонкине (позднее переназвана в «Лицо неприкосновенное»). Сам автор определял жанр книги как «роман-анекдот». Главный герой – рядовой Иван Чонкин – незадолго до начала войны отправлен в деревню Красное охранять самолет, сделавший вынужденную посадку. А дальше он сходится с местной почтальоншей Нюркой, конфликтует с ее соседом (идиотом-энтузиастом) Гладышевым, а после доноса в НКВД успешно отбивается от целого полка чекистов. В Чонкине угадываются и черты Ивана-дурака, и бравого солдата Швейка, и (как говорил сам Войнович) Василия Теркина, и много еще кого. В отличие от советских критиков у меня этот образ ассоциируется не с желанием «опорочить», а с выражением любви к простому русскому человеку, который все сможет, со всем справится, и будет не унывать, а улыбаться. Другие герои тоже прописаны прекрасно: чего только стоит капитан НКВД Миляга и его роман с секретаршей Капой. А Люшка Мякишева, знатная доярка-ударница?: «Но настоящий взлет ее начался, когда какой-то корреспондент с ее слов (а может, и сам выдумал) тиснул в газете сенсационное сообщение, что Люшка порывает с дедовским методом доения коров и отныне берется дергать коров за четыре соска одновременно – по два в каждую руку. Тут-то все и началось. Выступая в Кремле на съезде колхозников, Люшка заверила собравшихся и лично товарища Сталина, что с отсталой прежней технологией покончено отныне и навсегда. А на реплику товарища Сталина: «Кадры! Кадры!» – обязалась обучить своему методу всех доярок своего колхоза. «А получится ли у всех?» – лукаво спросил товарищ Сталин. «Да ведь у каждой доярки, товарищ Сталин, по две руки», – бойко сказала Люшка и выставила вперед собственные ладони. «Правильно», – улыбнулся товарищ Сталин и кивнул головой. С тех пор уже и вовсе не видели Люшку в родном колхозе. То она заседает в Верховном Совете, то присутствует на совещании, то принимает английских докеров, то беседует с писателем Лионом Фейхтвангером, то получает орден в Кремле».
Наверное, улыбаться всегда – невозможно (и глупо). Но когда уровень маразма вокруг зашкаливает, то ирония – это единственный способ справиться и выжить. Помните Мюнхгаузена из гениального фильма Марка Захарова? «Я понял, в чем ваша беда: вы слишком серьезны. Умное лицо – это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!».
Илья Тетеревков
#Личнаябиблиотека#Проект#БиблиотекаИГЭУ#Рецензии
#Войнович #Чонкин
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии
- 801 просмотр